проба пера.
Her frozen hand takes your breath away.
As she leads your soul through the dark.
You know that she came to break your heart...
Когда слишком часто думаешь о смерти - хочется плакать. Наверное, каждый из нас рано или поздно задумывается о том, что ждет его за этой дверью. Кто-то рассчитывает на жизнь после смерти, предполагая, что все, что мы переживаем, циклично. Вроде как засыпаешь с одними воспоминаниями, а просыпаешься с другими. Раз за разом переживаешь одни и те же события, потому что вселенная склонна повторяться, а судьба все равно подкидывает тебе одни и те же испытания, обрекая на необходимость пройти жизненные преграды, как компьютерную игру - уровень за уровнем, пока не дойдешь до финала. А что потом? Бонусные части, знакомство с разработчиками, более глубокое погружение внутрь матрицы. Называйте, как хотите. Как вам удобней. Кто-то думает о том, что после смерти его ждет реинкарнация и в зависимости от коэффициента развития будет выбрана новая сущность - от червяка до высшего разума. Но кто выше человека? Может быть ангел? Бог?
Новая ступень непременно была. На эту тему исписаны целые тонны бумаги, сняты фильмы, исполнены песни. Столько теорий, столько мнений. Многие заявляли, что возвращались с той стороны, видели свет, тоннели, лица близких и родных людей. Утверждали, что умирать совсем не страшно, что жизнь - это испытание и истинное счастье ждет после смерти, когда душа покинет бренное тело. Другие, напротив, сходили с ума, потому что в состоянии клинической смерти чувствовали только угнетающую пустоту, постоянный холод и темноту, что окутывала с ног до головы, обрекая на вечность наедине со своими мыслями.
Она не хотела умирать. Больше всего на свете Катерина не хотела самостоятельно проверять какая из теорий верна. Ее вполне устраивало ее тело, ее жизнь, ее сущность. К чему переделывать то, что уже совершенно? Она могла перекроить вселенную под себя, но не собиралась позволять этой чертовке играть с собой, помещая столь развитый разум в едва пригодное к выживанию тело бабочки или червяка. Этого ли была достойна Катерина? Или нет, пусть существуют рай и ад. Она не сомневалась, что ее ждут адские котлы и дьявольские вилы. Так к чему спешить на казнь, если ее можно отсрочить? Петрова со стиснутыми зубами, с невероятной стойкостью и безумным рвением держалась за жизнь, не позволяя тому или иному проклятию накрыть ее с головой, забрать с собой, лишив всего, что она любила, чем жила и к чему стремилась.
Она потеряла нить. Запуталась, сломалась. Устала прятаться за маской Кэтрин Пирс - кропотливо воссозданной из пепла личиной сильной и стойкой особы, всегда добивающейся того, что хочет. Так просто и столь сложно. Близко и невозможно далеко. Он далеко. Смотрит на нее, касается, но не перестает скрываться за барьерами недосягаемости. Такой светлый, почти как ангел. В ее проклятых глазах он уже стучится во врата рая, а за ними его встречают херувимы. Слишком разные, чтобы переступить грань. Слишком похожие, чтобы разойтись раз и навсегда. Больные, зараженные ее порочностью чувства, которым никогда не найдется выхода и выражения.
Все вокруг спуталось и перестало иметь значение. Он и его голос - вот та путеводная нить, что она искала так отчаянно на дне стеклянного стакана, в коричневатой глубине бурбона. И никто не подсказал где искать, никто не открыл глаза на то, что она ищет не способ вновь стать сильной, а человека, способного встать с ней рядом и сжать ее ладонь, твердо намереваясь продолжить этот путь вместе. Способна ли она удержать его? Может ли надеяться на нечто большее? Рискнет ли зайти еще дальше, не боясь обжечься? Он - это пламя. Он - это ее погибель. Спасет и уничтожит. Сожжет и воскресит. Он ее волшебник. Она - его феникс, готовый расправить крылья и взлететь высоко в голубое небо, в его свободные дали. Мечтающий воспарить в безумном порыве, а затем вернуться к хозяину, потому что феникс не может существовать в одиночестве. Он не должен проливать слезы. Не должен быть один.
- Тяжелые пятьдесят лет... - задумчиво протянула брюнетка, взвешивая каждое слово из тех, что он произносил. За ними скрывалась череда этапов, что он был вынужден пройти. И ее не было рядом ни на одном из них. Едва только он убил Луциана - Кэтрин испарилась, оставив позади себя лишь его победу и больше ничего. Это был красивый союз. Он помог ей избавиться от людей древнего, сокрыв ее местоположение от многочисленных ищеек, что подобрались слишком близко. Сделал то, что обещал тогда. Впустил, обогрел и обеспечил полную безопасность в обмен на полезную информацию, что решила исход его собственной хватки. Катерина всегда умела правильно выбирать стороны. Луциан был одним из ее правильно заведенных друзей, отношениями с которым она, можно сказать, дорожила. Он был могущественным и влиятельным союзником, но оставался всего лишь вампиром, толку от которого при ее проблемах было не больше, чем от простого человека. Быть может поэтому Кэтрин и предала его, сдав Майнеру не только координаты Луицана, но и полный перечень его свиты в придачу к роскошному плану атаки, что должен был сработать, как часы. В конечном счете так и получилось. Филипп получил то, что хочет, а Пирс получила то, на что рассчитывала она, при этом весьма и весьма неплохо проведя время в приятной компании. Разумеется, тогда она не думала, что этот человек займет ощутимое место в ее судьбе, мыслях и сердце. Он буквально захватил штурмом сейчас ее жизнь, словно воспользовался одномоментной слабостью Петровой.
- И все же, они того стоили, как я полагаю, - добавила девушка, вспоминая те времена. Филипп тут же подтвердил ее мысли, обмолвившись о своих последователях. Это придало брюнетке уверенности в нем, не только как в своем возможном помощнике, но и как в мужчине, сторону которого она когда-то приняла и, как оказалось, сделала это не зря. Прошло сравнительно немного для вампира времени и он теперь представлял из себя весьма весомую фигуру в магическом мире, пусть даже и немногие пока слышали о нем или чувствовали его силу и влияние. Сомнений не было - он еще покажет себя в лучшем свете, непременно заняв ту нишу, к которой так долго стремится.
Майнер поднимает бокалы и завершает начатый в светской манере ритуал воссоединения двух разлученных обстоятельствами душ. Она не жалеет, что покинула его тогда, ведь не поступи она так, сейчас бы они не переживали подобных захватывающих эмоций. Бокалы тихонько, но звучно прозвенели, оставляя после себя тоненький шлейф, на какое-то время повисший в голове у Катерины. Она делает короткий глоток и облизывает губы.
- Не жалею, что перевернула всю страну ради этой бутылки, - она прикрыла глаза, позволяя вину наполнить себя, успокоить и расслабить, - где же все эти маленькие и неопытные маги, которых ты так заботливо опекаешь?
Сейчас вампирша была в безопасности. Никто не помнил о ее существовании, никто не грозил разнести в щепки ее тихий мир или в конец разрушить и без того загубленную жизнь. Был только Филипп, которому она доверилась. Человек, единственный в целом мире, получивший столь высокий балл по шкале от одного до миллиона и явно не собирающийся использовать это для того, чтобы навредить ей, что уже само по себе было доказательством его уникальности.
- Предлагаю поднять эти бокалы за то, чтобы их звон не казался таким одиноким. За нашу встречу. За тебя... - с улыбкой произнесла вампирша, намереваясь восполнить ту пустоту, что возникла в помещении. Она не собиралась отстраняться, куда-то сбегать, пересаживаться. Это было не в манере Кэтрин Пирс, привыкшей извлекать не только выгоду из всего, что бы не встречалось на пути, но и способной находить комфортную зону там, где ее, казалось бы, нет. Катерине было уютно рядом с Филиппом. Он обещал ее защищать и она не собиралась упускать из своих цепких лапок возможность побыть хорошей девочкой, засыпающей в руках остающегося на страже ее покоя защитника. Он был намерен сберечь ее от всех невзгод, внезапно обрушившихся на нее водопадом. Кэтрин это было на руку. Она наслаждалась положением жертвы, бывшим поначалу столь неприятным, но теперь казавшимся более чем заманчивым. Это был козырь, который она собиралась достать из рукава, как только наступит подходящее время.
- Старый город, который я уже посещала когда-то. И... бездонная яма, не принесшая мне ничего, кроме новых разочарований, - Катерина с трудом скрыла удивление, но все-таки смогла. Он был проницателен ровно настолько же, насколько очаровательным казался в это мгновение. Она не знала как именно, но он смог определить ту важность, что имел для нее Мистик Фоллс. Не сам город, нет. Но люди, что находились здесь. Впрочем, и их здесь держало далеко не место. Не хотелось бы вдаваться в миллионные доли подробностей, но ее здесь держали не только бесконечные попытки избавиться от влияния Никлауса или, как сейчас, поиск способов вновь стать вампиром. Ее держала здесь дочь... Блеф. Новый блеф. Надя более прочих стремилась забрать Кэтрин с собой и покинуть этот жалкий город, поставив точку в этой главе. Она желала найти иной способ помочь Катерине и даже при условии, что теперь он найден, Петрова все еще была здесь и не сбежала вместе с Майнером и Надей куда-нибудь в Чехию или Польшу. Нет. Ее держал тут Стефан Сальваторе. Печально известный вампир, к которому Кэтрин, как она сама считала, испытывала некие чувства. Ей хотелось ощутить каково это быть любимой Стефаном. Благородным борцом за свою сущность и светлую сторону. Вампиром, который не потерял свою душу. Вампиром, которого она не только создала, но которого она и научила любить. Петрова была для него всего лишь ценным опытом, который он больше, чем ненавидел. И никакие обстоятельства этого не изменят.
- Впрочем, ты нашел здесь меня. Пожалуй, это единственный приятный момент среди всех прочих, - подмигнула девушка, делая еще один глоток терпкого мерло. Ему не нужно было знать о том, что творится в ее красивой головке. Пусть эти терзания останутся ее секретом, который она не собирается никому раскрывать. Никому, особенно мужчине, стремящемуся находиться рядом и куда более настоящему, чем благородный мясник, что всегда был и будет оставаться лицемером. Она знала это и собиралась вытравить из себя эти нелепые чувства - проявление человечности, слабости, жажду любви, стремление к свету. Хороший мотив, но неверный объект, который всегда и всюду будет испытывать к ней только ненависть с примесью жалости. Заглянет ли он когда-нибудь глубже? Едва ли.
But, oh, when she moves you fall in love again...